Вспомнилось вдруг...

[Solang]

И Свет, и Мрак сошлись в сраженье,
И Бог, и Дьявол для решенья,
Как мирозданью дальше быть?
На Небесах добру служить
Или в Аду не знать прощенья,
А только вечное мученье?
Лишь ангелы решать могли,
Коснуться ль им стопой Земли
Иль стать изгнанником бесславным?
Теперь, увы, то было главным --
Служи покорно иль умри!
Сомненья ж Богу не нужны.

Мечи подняв на друга друг,
Что стали здесь врагами вдруг,
Метнулись ангелы меж небом,
И свет залился темным светом,
Святых растаял дружный круг:
Добро подобно злу вокруг.
Святое потеряло святость,
Победы не приносят радость,
Любовь и ненависть сошлись
И в зло единое слились.
Для многих смерть -- такая малость! --
Последнее, что им осталось.
Как чудо ждать ее готовы:
Для ангелов ведь слезы новы,
Они не ведавших тоски
Сжигали мерно изнутри,
И, не приемля этой злобы,
Все рвали прочь свои оковы.
И проиграл бы мраку свет,
И пал бы рай в забвенье лет,
Кабы не войско Михаила,
Что Люцифера победило.
Низвержен гордый человек
В застывший Ад на сотни лет.

Но зло, прикрытое добром,
В сердцах откликнется потом,
И братья не поймут тогда
За что? Зачем нужна война?
Начало, ставшее концом,
Украшено святым венцом:
Добро, явивши миру мрак, --
Им Зло непримиримый враг! --
Теперь само лицо прикрыло
И руки святостью омыло,
Но если в нем -- сокрытый мрак,
То почему же друг не враг?

@музыка: Темный ангел JAM

@настроение: улетное, хоть сейчас в окно

@темы: что-нибудь из раннего

Comments

[Solang]

Я продолжаю вспоминать...


Когда нас покидают любимые,
Как воздух нам необходимые,
Свет наших глаз, сердец биенье,
Мы повторяем в ослепленье:
«О смерть! Сама же полюби
И потеряй навек, что полюбила!
И более того - сама же погуби
Того, чья красота тебя пленила!
А, совершивши этот тяжкий грех,
Терзайся горше, чем ты нас терзала!
Не жди сочувствия. Лишь звонкий смех
Ответом будет той, что убивала.
Ты не щадила нас, детей земли,
И слезы горькие жестоко презирала,
Не слышала ты жалобной мольбы
И безразлично жизни отбирала.
Всех жертв твоих, увы, не перечесть:
Они и были, есть, и будут;
Самой считать - большая честь!
И без тебя их не забудут.
Но если будем помнить мы
Мильоны тех, кого ты погубила,
То одного из них запомнишь ты,
Которого любила и убила!
И эта память изожжет тебя,
Бессмертную владыку наших жизней!
Мы все-таки счастливее тебя:
Смерть -- пресеченье горьких мыслей».

О, смилуйся, жестокий человек!
Оставь свои ненужные упреки
И знай, уже не первый век
Точат глаза убийцы слез потоки.
Из-под опущенных ресниц
Пылает взгляд безумною тоскою;
Гордец из гордых, распростертый ниц
Пред тем, кто скрыт под треснувшей плитою,
Покоя и прощенья не найдет.
Он на краю могилы опустевшей
Себя забвенью предает,
Анафеме - как заживо истлевший.
Забыть его себе он не дает,
И сам себя томит жестокой мукой,
И день и ночь не ест, не пьет --
Его бессмертие тому порукой.
Надежды нет, что боль пройдет,
Что сердце исцелится покаяньем,
Что гнусное желанье изойдет
Из тела, что охвачено страданьем.
Его терзает, мучает разлука,
Которую он сам себе избрал,
И близость тела умершего друга
Он из пустой могилы ощущал.
Томим желаньем обладать,
Его не может слышать он и видеть,
И нежность рук не может принимать -
Он вправе только ненавидеть!
Рвать кудри черные прозрачною рукой,
Всем телом холодеть, когда луна восходит,
Дрожать при мысли, что он тут, с тобой,
Горя любовию... Но не находит
Он близ себя того, кто им любим!
Лишь хлад плиты ему на ласки отвечает,
А тот, кто так ему необходим,
Его отчаянья не замечает.

Он далеко. Его покой сулит тебе одно мученье,
Но нету в мире платы таковой,
Что ты не заплатил бы за спасенье
Его из рук кончины роковой.
Ты платишь за свое же преступленье,
За то, что ты купил себе покой
Его ценой, ценой его мученья,
Его любви, и счастья, и звездой.

Ведь вся твоя любовь сгодилась
На то, чтоб мучить и пытать,
Чтоб в сердце боль чуть притупилась --
Ты не стыдился убивать.
Ты прекратить хотел мученье,
Разбить желанный образец,
Чтобы забыть и преступленье
И страсти положить конец.
Ты своего добился... Что же?
Разбит и уничтожен, втоптан в прах
Любимый твой, но тот же
Тебя охватывает страх!
Страх близости желаемого тела,
Которому хотел ты подарить
Всю страсть свою, что не было предела,
Всего себя! И это принесло бы утешенье,
Давно желаемый покой,
И разрешило бы сомненье
Навек меж ним и меж тобой,
Когда бы дьявольское вожделенье
Не извратило разум твой,
Когда б другое примененье
Своей ты страсти не нашел.
Уничтожать любовь ты не боялся
И вот к чему себя привел --
Ты без любимого остался!
Гордец, всегда готовый унижать,
За ним ползти готов ты на коленях,
Чтоб только руки целовать
И, рассыпаясь в извиненьях,
Его колени обнимать,
Рыдать, моля об униженье,
Тебя способном оправдать,
Способном дать тебе прощенье!

Но холодна могильная плита,
И только ветер твои кудри гладит
Да лист тебя касается слегка...
Не жди. Он не восстанет.
Он не простит тебя.

[Solang]

читать дальше?

Последний вздох костра уносит ветер,
Хоть угли тлеют все еще внутри –
Так от моей любви остался пепел
И розы неподатливой шипы.

Бутоны, стебли, вспыхнув одновремно,
Как будто из бумаги сложены,
Сгорели ярко и почти мгновенно,
В золе оставив острые шипы.

Они закалены в горниле страсти,
При пытке двух сливающихся тел,
Когда уста подобны волчьей пасти
И в пожирании другого весь удел,

Когда тела танцуют в сладкой муке,
Движениями ритм себе сложив,
Когда любую вольность допускают руки,
Когда язык, как жало, говорлив…

Они омыты горечью разлуки,
Ветрами перемен обнажены…
И до сих пор впиваются мне в руки
Запретной неги первые шипы.